Зеленое золото - это творческое начало, которое алхимики находили не
только у человека, но и в неорганической природе. Оно для них было
выражением «anima mundi» - «мировой души» или «filius macrocosmi» - Антропоса, сотворившего весь
мир. Этим духом наполнена даже неорганическая материя, он присутствует в
металлах и камнях.
Иногда мне кажется, будто я вбираю в себя пространство и окружающие меня
вещи. Я живу в каждом дереве, в плеске волн, в облаках, в животных,
которые приходят и уходят, - в каждом существе. Нет ничего в Башне, что
не менялось в течение десятилетий, и с чем бы я не чувствовал связи.
Здесь все имеет свою историю - и это моя история. Здесь проходит та
грань, за которой открывается безграничное царство бессознательного.
Опережающие улучшения в образе жизни, связанные с техническим
прогрессом, с т. н. «gadgets», безусловно производят впечятление, но лишь
вначале, потом, по прошествии времени, о ни уже кажутся сомнительными,
во всяком случае купленными слишком дорогой ценой. Никогда они не
приносят счастья или благоденствия, но в большинстве своем дают
иллюзорное облегчение, как всякого рода сокращающие время мероприятия на
поверку до невыносимости ускоряют темп жизни и оставляют все меньше
времени. «Omnis fastinatio ex parte - diaboli est» - «Всякая спешка - от дъявола», как говорили древние.
Со временем буддизм менялся, как и христианство. Будда стал, если можно
так выразится, воплощением само-развития, образцом для подражания, хотя
сам он учил, что преодолев цепь сансары, каждый человек способен стать
просветленным, стать буддой. Сходным образом в христианстве Христос
понимается как некий прообраз, живущий в каждом христианине, в своем
роде идеальная модель его личности. Но исторически христианство пришло к
«imitatio Christi», когда человек не ищет своего, ему предназначенного духовного пути,
но ищет подражания, следует за Христом. Так и Восток пришел в конце
концов к своего рода imitatio. Будда стал образцом для подражания, что уже само
по себе - искажение его учения, равно как «imitatio Christi» повлекло за собой
неизбежный застой в эволюции христианства. Как Будда в знании своем
далеко превзошел брахманов и их богов, так и Христос говорил евреям: «Вы
боги», но люди так и не смогли принять это. И мы теперь видим, что так
называемый «христианский» Запад, так и не создав нового мира,
гигантскими шагами приближается к разрушению того, что имеет.
Любовь «все покрывает, всему верит,.. все переносит». Здесь все сказано.
Воистину, мы суть жертвы или сцредство великой космической «лиюбви». Я
беру это слово в кавычки, зетем, что имею в виду не страсти,
предпочтение, желание или благосклонность и прочие подобные вещи, но то,
что выше индивидуального, некую целостность, единую и неделимую. Сам
будучи частью, человек не в состоянии постигнуть целое. И он собою не
распологает. Он может смириться, он может бунтовать, но он всякий раз
оказывается в плену этой силы. Он от нее зависит и он на нее опирается.
Любовь - это его свет и его тьма, конца которой нет. «Любовь никогда не
перестает» - говорит ли он «языками ангельскими» или с научной
дотошностью изучает жизнь - от простейшей клетки до основания ее.
Человек может попытаться назвать любовь, перебрав все имена, которые
знает, и все же это станет бесконечным самообманом. И если у него есть
хоть капля мудрости, он должен смириться, обозначив ignotum per ignotius (неизвестное через более неизвестное
), - т. е. назвав ее
именем Бога.
2013 m. rugpjūčio 26 d., pirmadienis
2013 m. rugpjūčio 24 d., šeštadienis
Юкио Мисима - смерть в середине лета
Для меня все было совершенно очевидно: мои чувства тоже страдают
заиканием, они всегда опаздывают. Поэтому событие - смерть отца, и
чувство - скорбь существуют для меня отдельно и независимо друг от
друга. Небольшой сдвиг во времени, незначительная задержка нарушают во
мне связь между явлением и эмоцией, и это несоответствие является для
меня наиболее естевственным состоянием. Если я скорблю, то скорбь моя не
вызвана каким-либо конкретным поводом, она приходит ко мне
самопроизвольно и безпричинно...
Не знаю, чего хотел Касиваги от Прекрасного, но уж во всяком случае не утешения. Это я понял сразу. Ему нравилось создавать своим дыханием мимолетную, воздушную красоту, а потом с еще большей остротой ощущать собственное уродство и предаваться сумрачным размышлениям. «Я пропустил красоту через себя, и она не оставила во мне ни малейшего следа» - так, верно, думал Касиваги, именно это ценил он в Прекрасном: его бессмысленность, его неспособность что-либо изменить. Если б только я мог относиться к Прекрасному так же, насколько легче стала бы моя жизнь!..
Не знаю, чего хотел Касиваги от Прекрасного, но уж во всяком случае не утешения. Это я понял сразу. Ему нравилось создавать своим дыханием мимолетную, воздушную красоту, а потом с еще большей остротой ощущать собственное уродство и предаваться сумрачным размышлениям. «Я пропустил красоту через себя, и она не оставила во мне ни малейшего следа» - так, верно, думал Касиваги, именно это ценил он в Прекрасном: его бессмысленность, его неспособность что-либо изменить. Если б только я мог относиться к Прекрасному так же, насколько легче стала бы моя жизнь!..
2013 m. rugpjūčio 17 d., šeštadienis
Swami Vivekananda - Džnana Joga. Išminties ir pažinimo joga
buvo kažkas įdomaus, bet nepamenu. visumoje vertinau tiek, kiek sutampa su tuo ką skaičiau Maharadžo knygoje.
2013 m. rugpjūčio 15 d., ketvirtadienis
Užsisakykite:
Pranešimai (Atom)