Еще одной запомнившейся на долгие годы рекламой была реклама гробов. Слоганы типа: «Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики», «Куда спешишь ты, колобок? Спешу купить себе гробок», украшали многие рекламные щиты центра Москвы. А цветовое табло на ленинградском шоссе в виде внезапно появляющегося и летящего будто прямо на вас красного гроба, сопровождающегося надписью: «Это твой гроб. Он уже ждет тебя в нашей конторе. Гробовая контора братьев Стерлиговых», чуть не стало причиной многих аварий ошарашенных увиденным водителей. Реклама, правда, продержалась недолго, была запрещена Юрием Лужковым по многочисленным просьбам морально травмированных москвичей.
--------------------------------------------
Давайте разберемся, а на что нам намекают сказки. Возьмем для начала любимую большинством сказку «Буратино». Маленький деревянный мальчик… Он так оберегает свою горстку монет. Его и подвешивают за ноги (чем не лихие девяностые), и топят в болоте, благо что деревянный, всплыл. У него есть мечта закопать золото, чтобы из него выросло еще больше злотых грошей. Не надо ничего делать, трудиться, главное — закопать в нужном месте, и получишь дивиденды. Не из этих ли сказок, с их свящают свою жизнь мечте о лотерейном билете или проводят свое существование в комбинациях как бы меньше работать, а так вложить деньги, чтобы они просто приносили прибыль, типа вкладов в банке или сдачи внаём квартир. Из этой сказки можно еще сделать вывод, что ради денег можно рисковать жизнью, т. е. деньги превыше жизни. Еще более поучительна сказка «По щучьему велению». Жил-был Емеля-дурачок, валялся на печке, и вдруг ему подфартило, вытащил волшебную щуку — и печь у него ездить начала и царская дочь в жены обломилась. Вот начитались в детстве россияне, что дуракам и лоботрясам везет, и работа это не для избранных судьбой Емель. И вот уже в России коренное население работать не хочет, оно все на непыльных работах устраивается и свою щучку высмат ривает, а на их рабочие места пришли гастарбайтеры, за них тяжелую и, по их мнению, грязную работенку делать, а те свои восточные сказки читали, вы их для интереса перечитайте, и можно получше любого провидца предсказать, чем закончится такое коммунальное сосуществование. Очень поучительны сказки про премудрую Марью-царевну, их много в разных вариациях написано, но во всех них проходит одна важная мысль: царевич — дурак-подкаблучник, а царевна все проблемы за не го решает. «Ложись спать, Иванушка, утро вечера мудренее». А наутро жена своему муженьку план действий нарисует, а он вперед выполнять. Вот и вырастают потом мужики, прячущиеся за спины своих слабых половин. Можно анализировать сказки еще очень долго, вспомнить и об очеловечивании животных в этом жанре. На православной Руси этому дали бы емкое название: сказки об оборотнях. Или еще один такой «шедевр» детской литературы, как «Курочка ряба». Никто не может понять, почему так плачут дедка с бабкой, ведь мышь помогла им разбить золотое яйцо, которые они безуспеш- но до этого старались расколоть. Им бы мышь поблагодарить, а они в слезы.
Конечно, легко проблему со сказками решить православным людям, они знают, что любой литературный вымысел — это грех и не надо ломать себе голову, как намек от этой сказочной лжи скажется на психике ребенка, но а язычникам надо напрячься и попытаться включить голову и задуматься, а о чем они читают детям, на что им намекают.
– Vieną dieną – bylojo toji pasaka, – tu galbūt sutiksi gražią medicinos seserį, kuri atrodys taip, lyg ji nesuvoktų, kur atsidūrė, ir galbūt ji pažvelgs į tave, lyg nesuvoktų, kas tu esi, bet galbūt ji atrodys taip, lyg norėtų tai sužinoti.
– Ir ji bus mano mama? – paprastai klausdavo Helena.
– Ir ji bus tavo mama! – paprastai atsakydavo Ernis.
Pirmasis žmogus buvo Ber-rok-bornas. Jį sukūrė Baimas, nesukurtasis, kuris buvo visa ko pradžia, kuris mylėjo visą kūriniją ir ja rūpinosi. Kitaip tariant, šaunus vaikinas, šitas Baimas, tarp draugų vadinamas Didžiąja Tėviškąja Dvasia. Įkurdinęs Ber-rok-borną ir jo moterį gyventi tinkamoje vietoje, Baimas paženklino yarran medį, į kurį buvo susimetęs bičių spiečius. „Galite imti maistą iš visur, iš kur tik norite, iš visų žemių, kurias jums dovanojau, bet šis medis mano, – perspėjo jis abu žmones. – Jei bandysite maitintis iš šio medžio, didžiulis blogis užgrius jus ir jūsų palikuonis.“ Na, kažkaip panašiai. Kaip ten bebūtų, vieną dieną Ber-rok-bornas rinko šakas, jo moteris priėjo prie yarran medžio. Iš pradžių aukštai virš jos iškilęs šventasis medis ją baugino, bet aplink jį mėtėsi tiek daug šakų, kad ji nepakluso savo pirmajam impulsui – bėgti kuo toliau. Be to, Baimas nieko nesakė apie medieną. Rinkdama aplink medį šakas moteris sau už nugaros išgirdo tylų zvimbimą ir pamatė bičių spiečių. Taip pat ji pamatė medžio kamienu tekantį medų. Ji buvo ragavusi medaus tik kartą, o čia jo buvo per akis. Saulė atsispindėjo šviesiuose saldžiuose lašeliuose, ir galiausiai Ber-rok-borno žmona neatsispyrė pagundai ir įkopė į medį. Staiga papūtė šaltas vėjas ir pikta lemiantis pavidalas apsupo ją savo didžiuliais juodais sparnais. Tai buvo šikšnosparnis Narahdarnas, kuriam Baimas patikėjo saugotį šventąjį medį. Moteris nukrito ant žemės, nubėgo į savo olą ir pasislėpė. Bet buvo jau per vėlu, į šį pasaulį ji paleido mirtį, kurią simbolizuoja šikšnosparnis Narahdarnas. Ir krito šis prakeiksmas ant visų Ber-rok-borno palikuonių. Yarran medis karčiomis ašaromis verkė dėl įvykusios nelaimės.
----------
– Visą gyvenimą dirbu policininku, Houli. Bet vis dar žvelgiu į savo kolegas ir stebiuosi, kas verčia juos tai daryti, kas verčia juos kovoti kitų žmonių kovas? Kokia jėga juos varo į priekį? Kas tie žmonės, ištveriantys tiek kančių vien tam, kad kiti pasiektų tai, kas jiems atrodo teisinga?
