Для меня все было совершенно очевидно: мои чувства тоже страдают
заиканием, они всегда опаздывают. Поэтому событие - смерть отца, и
чувство - скорбь существуют для меня отдельно и независимо друг от
друга. Небольшой сдвиг во времени, незначительная задержка нарушают во
мне связь между явлением и эмоцией, и это несоответствие является для
меня наиболее естевственным состоянием. Если я скорблю, то скорбь моя не
вызвана каким-либо конкретным поводом, она приходит ко мне
самопроизвольно и безпричинно...
Не знаю, чего хотел Касиваги от Прекрасного, но уж во всяком случае не
утешения. Это я понял сразу. Ему нравилось создавать своим дыханием
мимолетную, воздушную красоту, а потом с еще большей остротой ощущать собственное уродство и предаваться сумрачным размышлениям. «Я пропустил
красоту через себя, и она не оставила во мне ни малейшего следа» - так,
верно, думал Касиваги, именно это ценил он в Прекрасном: его
бессмысленность, его неспособность что-либо изменить. Если б только я
мог относиться к Прекрасному так же, насколько легче стала бы моя
жизнь!..
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą